Субкультура многодетной семьи

Сегодня мы можем наблюдать, повышение интереса государства к многодетной семье, как к объекту своей политики, прежде всего демографической и социальной. Равно и многодетнрые семьи всё больше ощущают себя не только объектом, но и субъектом такой политики, претендуя на некоторые справедливые условия. Ещё немного, и можно будет говорить о новой комбинации интересов государства, общества и многодетных семей. Рассуждая о практической стороне взаимодействия с многодетными семьями, стоит задать себе вопрос: А какая она сегодня, многодетная семья? Мы сделаем большую ошибку, если будем ориентироваться на примеры таких семей из прежних эпох, поскольку современная семья имеет ряд принципиальных отличий от того, что мы згали о многодетной семье прошлых веков (в том числе и двадцатого).

Первое принципиальное отличие – современная многодетная семья не аграрная. Это очень серьёзный слом стереотипа, и его мы рассмотрим подробнее.

В Российской Империи практически все многодетные семьи жили на селе. Исключением являлись, пожалуй, только семьи промышленников и купцов. В советские времена начался массовый переход сельского населения в города. Повлияло ли это на структуру многодетных семей? Нет, многодетные семьи по-прежнему были аграрными, а рождаемость в городах была низкой. Так даже в 1960 году, согласно данным Госкомстата, суммарный коэффициент рождаемости для города был равен 2, а для сельского населения – 3,3. Похожая пропорция сохранялась последующие двадцать лет. В 1980 году этот коэффициент составлял для городского населения 1,7, а для села – 2,5. После развала СССР рождаемость стала падать резко и повсеместно. Нижний порог рождаемости зафиксирован в 1999 году и составил 1,045 в городе и 1,534 на селе. Заметим, что к этому времени село уже шесть лет не давало простого воспроизводства (в 1993 году коэффициент для сельского населения был 1,913).

С начала нового века суммарный коэффициент рождаемости стал немного увеличиваться, причём в городе показатель вырос чуть больше, чем в деревне. Однако, несмотря на рост рождаемости, доля многодетных семей продолжала падать. Так в 2003 году среди семей, имеющих детей до 18 лет, многодетные составляли 6,6%, их доля сократилась с 9,5% в 1989 году (в городах - с 6,8% до 4,2%, в сельской местности - с 19,3% до 13,1%). В многодетных семьях воспитывались 15,7% всех детей в стране (10,6% детей в городах и 16,8% детей в сельской местности). Эти цифры 2003 года значительно ниже аналогичных показателей в 1989 году, когда каждый пятый ребенок воспитывался в многодетной семье (14,4% детей в городских поселениях и 36% детей - в селе). Следовательно, несмотря на то, что большая часть многодетных семей, при тенденции их сокращения, продолжало проживать в сельской местности, именно здесь мы наблюдаем резкое снижение доли детей из многодетных семей в общем числе детей.

Последующие годы тенденция сохранялась. Доля многодетных в сельской местности продолжает сокращаться, а вот число многодетных семей и доля детей, живущих в городской многодетной семье, постоянно растёт. Этот удивительный феномен говорит о том, что происходит качественное изменение структуры многодетных семей. Кроме этого появилось не многочисленное, но совершенно новое явление, которое иногда называют «зелёная миграция». Заключается оно в том, что состоятельные, образованные, состоявшиеся семьи переезжают из города в сельскую местность, но при этом они не становятся аграрной семьёй. Их хозяйство (если таковое возникает) больше похоже на сельскохозяйственную фабрику, а зачастую люди продолжают работать с крупными городскими фирмами, используя современные средства связи. Среди этой волны зелёной миграции большая доля многодетных.

Эту новую волну городского и «зелёного» сельского населения трудно назвать постиндустриальной, это действительно новое явление. Её пока трудно описать, ибо серьёзные исследования за эти годы так и не проводились, а данные последней переписи населения не содержат показателей, по которым можно оценить качественное изменение структуры многодетных. Вот лишь некоторые данные различных исследований, которые проводились уже после 2010 года:
- в 15-ти регионах России 53% многодетных матерей – с высшим образованием. Половина всех опрошенных многодетных заявили, что они весьма обеспеченные люди;
- всероссийский опрос 2011 года показал, что почти 40% респондентов хотели бы иметь больше детей, чем имеют на данный момент, подавляющее число из них – с высшим образованием;
- среди тех, кто называл себя многодетным, 17 % - предприниматели или руководители, столько же (17%) – живут в селе.

Последние цифры очень показательные. В десятых годах XX столетия в России отмечается резкое расслоение многодетных. Есть образованные, с достатком, осознанно идущие на многодетность, и есть бедные, малообразованные (часто без среднего образования), сельские  жители, и их количество примерно равно. Пока что равно, но тенденция, как указано выше, на увеличение первых и уменьшение вторых.

Второе принципиальное отличие – сейчас среди многодетных  преобладают нуклеарные семьи - папа (муж), мама(жена) и дети, в которых на первый план выходят отношения между мужем и женой, а не между родителями и детьми. Если посмотреть аграрную семью, то она была расширенной семьёй с дедушками, бабушками, холостыми дядьками, родными калеками и т.д. Все они, в том или ином виде, участвовали в воспитании детей. Часто за детьми смотрели все члены общины, к которой относилась семья. Кроме этого, на родителях не было прямой обязанности учить и воспитывать своих детей.

Сегодня разные поколения взрослых живут вместе только в случае, если не удалось обеспечить отдельную жилплощадь. Папа и мама часто не могут нормально общаться с бабушками и дедушками, потому что у них совершенно другой набор ценностей и стереотипов. Всё меньше бабушек и дедушек занимаются воспитанием внуков, близкие родственники вообще не рассматривают возможность помогать в воспитании детей, а тех сообществ, которые могли бы заменить сельские общины, сейчас не существует. При этом родители имеют законом обусловленную обязанность обеспечить, воспитать и обучить своих детей. В итоге, на многодетных родителей концентрируется повышенная нагрузка, которая раньше была распределена среди родственников и членов общины. В этом контексте можно утверждать, что вся социальная помощь, которая нынче достаётся многодетным, на самом деле является частичной (и довольно слабой) компенсацией за эту повышенную нагрузку, которая раньше распределялась на несколько человек.

Третье принципиальное свойство современных многодетных семей – это растущая ответственность, осознанность и воцерковлённость  родителей.   Для нового формата многодетных семей, многодетность является осознанным выбором, имеющим ценностный фундамент. Такие родители принимают ответственность за воспитание своих детей, однако эта ответственность не превращается в болезненный детоцентризм. Можно сказать, что для таких родителей воспитание детей является элементом собственного развития.

Небезынтересно отметить, что есть чёткая корреляция между воцерковлённостью родителей и количества детей в их семье. Исследования показали, что среди многодетных гораздо больше доля тех родителей, кто считает себя приверженцами какой-то конфессии, регулярно молится, постится, ходит в храм. Это утверждение верно для всех религий. Чем более активную духовную жизни ведут родители, тем больше у них детей.

Четвёртое принципиальное отличие – современные многодетные семьи в большинстве своём эгалитарные. Эгалитарная семья – это отношения, при которых ни один из супругов не претендует на власть, она делится поровну между мужчиной и женщиной. То же самое происходит и с социальными ролями и бытовыми обязанностями. Нет разделения на «мужское» и «женское». Делает тот, кто может. При этом нельзя сказать, что происходит размывание половых ролей. Каждый супруг реализовывается как мужчина и муж, как женщина и жена.     

Некоторые социологические исследования выяснили, что эгалитарные пары более счастливы и сексуально удовлетворены. В отношениях таких пар каждый партнер занимает равное положение. То есть мужчина и женщина вместе и поровну разделяют домашние обязанности, взаимно уважают друг друга и принимают решения сообща. Исследователи рассказали о трех обстоятельствах, способствующих взаимопониманию и сексуальному желанию в эгалитарной паре. Первое — честное разделение домашних обязанностей. Когда за всю работу по дому отвечает один человек, он со временем начинает злиться на своего партнера, что плохо сказывается на его сексуальном желании. В результате партнер даже может уйти. Вторая причина заключается в том, что пара чаще делает работу вместе, а не только по оговоренному графику. Совместная уборка, в частности, помогает общению с партнером, а также вызывает сексуальное влечение. Третье условие – способность договариваться, слушать другого, адекватно предъявлять свои требования, не наседая и не доминируя. Эстетика таких отношений создаёт благоприятную среду, способствует проявлению чувств и делает комфортными минуты интимной близости.

Другие исследования показали, что в многодетных семьях супруги более счастливы, удовлетворены сексуальной жизнью и чаще вкушают интимную близость, чем мужчины и женщины в малодетных или бездетных семьях. Фактически мы получаем три блока взаимодополняющих исследований. Одни говорят, что сейчас много многодетных семей, которые состоят из эгалитарных пар, другие утверждают, что эгалитарные пары более удовлетворены и счастливы, третьи показывают, что многодетные супруги удовлетворены и счастливы.

Для иллюстрации отношений в эгалитарных парах приведём выдержки из некого списка, который составила успешная многодетная мама в ответ на просьбу поделиться секретом счастливой семейной жизни:
- Я не лезу в рабочие дела своего мужа. То есть я его выслушиваю, конечно, мне очень интересно, но я не проявляю никакой навязчивой активности ровно до тех пор, пока меня конкретно не спросят про моё мнение. Это бывает трудно.
- У нас не принято критиковать друг друга и говорить друг о друге плохо. В шутку на йоге в компании друзей, под общий хохот, мы, конечно, можем начать стебаться и "править" друг друга. Но вообще мы говорим друг о друге, особенно при детях - только хорошее. Если случилось что-то, что хорошим никак не назовешь - мы дотошно, до самых мелких деталек обсуждаем это, пока оно не становится чем-то пройденным, понятным и, конечно, очередной ступенькой на пути к хорошему:)))
- Мы не замалчиваем плохое. Понятно, что иногда бывают ситуации, когда лучше промолчать, не признаться, но "вечер не портить". Я в это не верю и прошу всегда говорить о делах так, как есть. Если это не дела, а просто плохое настроение у кого-то, то мне бывает легко узнать без лишних вопросов что случилось и не лезть в душу со своими советами и мнениями. Просто важно, чтобы все были на одной волне, и если кто-то мрачный и не в духе, то другим и в голову не придет обижаться на него за "испорченный вечер".

Пятое – многодетные семьи сами осознали свою особенность и объединяются в сообщества посредством социальных сетей, там же ищут и находят поддержку, делятся «лайфхаками», обсуждают насущные проблемы. Оказалось, что экономическое состояние многодетных семей находится в динамике. Сегодня семья нуждается в срочной помощи, а завтра она уже сама помогает другим, имея свободные ресурсы. Такие сообщества научились оказывать помощь по принципу «нужна здесь и сейчас». В какой-то мере эта взаимопомощь компенсирует отсутствие помощи от родственников и трудно получаемую, мизерную помощь от государства.

Все вышеперечисленные аргументы говорят о том, что зарождается принципиально иной вид многодетных семей, к которому нужно разрабатывать иные подходы и требования к среде. Как мы уже отмечали выше, сейчас присутствуют два типа многодетных семей. Прежний, условно назовём его аграрный, и новый, название которому ещё предстоит придумать и ввести в оборот. Всем службам, взаимодействующими с многодетными семьями, необходимо это осознать и чётко их различать, потому что подход к ним должен быть разным.    

Теперь, когда мы выяснили, что у нас формируется новый тип многодетной семьи, мы должны признать, что многодетная семья должна стать драйвером развития страны или, как минимум, она должна получить всестороннюю поддержку государства и общества. Усиливая многодетные семьи, мы надеемся, что их станет заметно больше. Сейчас есть возможность задать некоторые параметры той субкультуры многодетной семьи, которую мы хотим создать. Рассмотрим субкультуру многодетной семьи, как инструмент развития общества.

Для начала определимся с терминами культура и субкультура. Возьмём определение  из  «Философского энциклопедического словаря» под редакцией  Арнольдов А.И., Батунский М.А. (Культура //. 2 изд. М., 1989. С.293):   Культура - (от лат. Cultura – возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание) – специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в система социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношения людей к природе, между собой и к самим себе.

Профессор Эльмар Владимирович Соколов выделял следующие функции культуры:
- функция освоения и преобразования мира;
- коммуникативная функция;
- сигнификативная функция (предание значения и смыслов окружающей действительности);
- функция создания, хранения и накопления информации;
- функция проективной разрядки (снятие психологического напряжения);
- функция защиты.

Соколов и другие ученые утверждал, что функции культуры распространяются не для всего населения, а только для доминантной группы (проще говоря, для подавляющего большинства). Некоторые малочисленные общности не подвержены влиянию всеобщей принятой культуры, а некоторые даже сознательно отвергают доминирующую культуру. Однако функции культуры (освоение мира, накопление информации и т.д.) как-то реализуются в этих группах, и помогает им в этом субкультура.

Субкультура - совокупность норм и ценностей, отличающих данную социальную группу от доминантной и других групп в определённом обществе. Мы должны помнить - то, что возникает как субкультура, со временем может перерастать в фундаментальную (базовую) культуру, особенно если кто-то вкладывает ресурсы в эту группу или в эту субкультуру. Выше мы приводили пример Южной Кореи, когда правительство генерала Пак Чжон Хи агрессивно внедряло субкультуру деловой успешной женщины взамен господствующей в те времена аграрной семьи.

Ещё более ярким примером является сравнительно новая, но сегодня явно доминирующая субкультура детства. Первая значимая работа по истории детства появилась только в 1960 году. Написал её французский историк Филипп Арьес (1914-1984), называется она «Ребёнок и семейная жизнь при старом порядке». В своём труде Арьес утверждал (и пока что его никто не опроверг), что детство как понятие и как специфическая роль в семье возникает в XVII веке (причём только в европейских странах). Дети воспринимались как ещё не созревшая, уменьшенная копия взрослых, а не как самостоятельная группа со своими специфическими социокультурными параметрами. Для иллюстрации этого заявления можно вспомнить произведение Виктора Гюго «Гаврош» (точнее то был персонаж романа «Отверженные», но в советской школе он подавался отдельно под таким названием). Это был мальчик двенадцати лет, который имел полный набор взрослых проблем, включая маленьких детей на иждивении. Он сыграл огромную роль в революционных событиях в Париже и погиб на баррикадах.

В XIX веке возникают такие институты, как детские сады, государственные системы школьного образования, законодательство, касающееся прав детей и т.д., а с XX века наблюдается «детоцентризм» и «ювенализация» всего общества, вплоть до появления «детских» рынков (целые отрасли экономики и маркетинга). Сегодня субкультура детства фактически доминирует над обществом, особенно в области уголовного права. Если до XVIII века смерть ребенка могли просто не заметить, то в наше время преступления против детей расцениваются обществом и государством, как более опасные, чем преступления против взрослых. Так, например, крупнейший по числу жертв пожар в России, произошедший 5 декабря 2009 года в ночном клубе «Хромая лошадь» в Перми, конечно, не прошёл незамеченным, но восприятие той трагедии не может сравниться с реакцией на пожар в торгово-развлекательном центре «Зимняя вишня», который произошёл 25—26 марта 2018 года в Кемерове, где, в отличии от Перьми, погибло много детей.

Почему детство, как понятие и как специфическая роль в семье возникает в только в XVII веке и поначалу только в Европе? Скорее всего, это реакция на развитие идей либерализма и гуманизма, на разрушение семьи. Раньше вопрос детства был исключительно в ведении семьи, общины и церкви (церковь всегда предлагала фундаментальные советы по воспитанию детей). Фактическое разрушение общин, размыкание семейного круга и отстранение церкви повлекло за собой «бесхозность» детей, что в свою очередь вызвало к жизни новую субкультуру. 

Не менее интересной является история субкультуры молодёжи. Если XIX век открыл детство и детей, то XX век – молодость и молодёжь. Только в XX веке возникают молодёжное самосознание, молодёжные социальные движения, молодёжные нормы и ценности.

В XIX веке проблемы молодёжи не рассматривались, как отдельное направление или явление. Вспомним произведения  Гёте «Страдания юного Вертера», Пушкина «Евгений Онегин», Тургенева «Отцы и дети» (Базаров), Грибоедова «Горе от ума» (Чацкий), Лермонтова «Герой нашего времени» (Печорин) и т.д. Герои этих шедевров сегодня бы однозначно отнесли к представителям молодёжи, но в книгах нет такого разделения. Даже в тургеневском романе «Отцы и дети» главные герои помещены в самую гущу взрослых разборок.

Понятие молодёжь – сравнительно новое. Одно из первых определений понятия «молодёжь» в отечественной социологии было дано в 1968 г. В. Т. Лисовским: «Молодёжь — поколение людей, проходящих стадию социализации, усваивающих, а в более зрелом возрасте уже усвоивших, образовательные, профессиональные, культурные и другие социальные функции». Появлению интереса к исследованию молодёжи способствовали массовые молодежные движения конца 60-х годов ХХ века, когда в индустриально развитых странах мира молодые люди заявили о своей способности активно участвовать в общественных процессах.

Из последнего примера можно было бы сделать вывод, что субкультура молодёжи появилась, как реакция на изменения, на проявления той самой молодёжи. Однако напомним себе, что 29 октября 1918 года – день рождения ВЛКСМ (Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи). Ещё раньше (1900-1923) появился Христианский союз молодых людей «Маяк». И тот, и другой были созданы взрослыми людьми, как проект, имеющий своей целью ФОРМИРОВАНИЕ новой субкультуры. Сегодня появление таких проектов назвали бы проявлением социальной инженерии.

Похожий механизм мы видим с субкультурой волонтёрства (Кстати, волонтёрство является субкультурой, выросшей из субкультуры молодёжи, после того, как молодёжь стала доминирующей культурой). Считается, что волонтерское движение в России стало зарождаться в конце 80-х годов XX века. Однако стоит признать, что оно существовало и ранее, например, в виде службы сестер милосердия, тимуровского и пионерского движений, разнообразных обществ охраны природы и памятников. Особо отметим тимуровское движение. В годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. тимуровские команды и отряды действовали в школах, детских домах, при дворцах и домах пионеров и других внешкольных учреждениях, по месту жительства; только в РСФСР насчитывалось свыше 2 млн. тимуровцев. Они шефствовали над госпиталями, семьями солдат и офицеров Советской Армии, детскими домами и садами, помогали собирать урожай, работали в фонд обороны. В послевоенный период они оказывали помощь инвалидам и ветеранам войны и труда, престарелым, ухаживали за могилами погибших воинов.

Как тут не привести свежую новость: «В России создадут пять тысяч школьных добровольческих отрядов», поведал нам портал Агентства социальной информации весной 2018 года. «В стране стартует комплексная программа популяризации добровольческого движения среди школьников. Проект реализуют в несколько этапов: формирование сети школьных волонтерских отрядов, разработка обучающих и информационных материалов для школьников и педагогов, проведение мероприятий, направленных на формирование сообщества добровольцев, сообщает Общественная палата РФ.«Реализация федеральной программы позволит сформировать сообщество юных лидеров волонтерского движения, которые будут создавать и развивать социально значимые проекты в разных регионах России.»

Все эти примеры полезны для нас тем, что показывают, как происходит социальная инженерия через создание и культивирование субкультур. В той же книге «Тимур и его команда», которая является базовым мифом для субкультуры советского волонтёрства, есть контркультура – хулиган Квакин со своей бандой. Думаю, мало кто удивится, узнав, что субкультуру таких хулиганских банд тоже создавали и пестовали вполне взрослые дяди с определёнными целями. Сегодня весь этот процесс можно с легкостью проследить, наблюдая за криминальной молодёжной субкультурой «А,У.Е.» (Арестанский Уклад Един) и т.п.

Однако неверно будет говорить, что мы должны искусственно создать субкультуру многодетности. Эта субкультура уже объективно существует – многодетная семья уже сейчас воспринимается обществом как обособленное явление. Когда её воспринимают в негативном ключе, то реагируют примерно так: «Вот дура, нарожала нищебродов!», а если в позитивном, то говорят: «Вот молодцы! А когда четвёртого будете рожать?!». Очевидно, что и в том, и в другом случае такую семью осознают и эмоционально воспринимают не как обыкновенное явление, а как нечто слишком плохое, либо слишком хорошее, но в любом случае - иное. Если не предпринимать осознанных действий по формированию позитивной субкультур многодетности, эта субкультура сформируется без нашего участия в негативном формате.

Говоря об актуальности создания позитивной субкультуры многодетности, необходимо понимать, что на этом поле уже давно существует множество субкультур-антагонистов. Это, по примеру Южной Кореи середины прошлого века, имидж деловой успешной женщины против маргинальных нищих многодеток, это и чайлдфри, и пропагандистский проект #яжмать. Весь этот набор субкультур изначально создавался с целью разрушения семьи. Есть все основания утверждать, что на поддержание этих субкультур выделяются огромные деньги, а значит стоит ожидать информационных атак на позитивный образ многодетной семьи, ежели он появится.

В создании позитивного образа многодетной семьи огромную роль могут сыграть НКО и социальные службы, работающие с семьёй. Сейчас, пока такого образа ещё нет, все действия льют воду на мельницу существующих негативных образов. Социальным работникам и активистам стоит начать с себя, подробно изучить вопрос и отказаться от ярлыков и шаблонов, которые составляют профессиональный багаж современного человека. Прежде всего, это касается стереотипа, который много лет внедрялся в социальную сферу. Этот токсичный шаблон заявляет, что семья – самое опасное место для ребенка. Это наглая необоснованная ложь! Самое лучшее, надёжное, естественное место для ребенка – его семья. Иногда пытаются показать опасную маргинальную семью на фоне замечательного детского дома или успешной приёмной семьи, но справедливости ради стоит сравнивать плохую семью с плохим детским домом и с плохой приёмной семьёй. Хорошую приёмную семью или детский дом стоит сравнивать с хорошей родной семьёй. И в том, и в другом случае родная семья будет выигрывать.

Вторая базовая ошибка современной социальной системы – рассматривать ребенка, как ценность саму в себе, в отрыве от его семьи. Это ошибочное представление, которое можно справедливо сравнить с желанием лечить, допустим, больную почку, методом отделения от всего организма. Так же, не вдаваясь в подробности, стоит отметить, что современная система защиты  детей (в том числе движение за запрет телесных наказаний) были инициированы и продвигались педофилами (на эту тему есть аналитический материал за авторством Павла Парфентьева с указанием всех источников http://www.familypolicy.ru/rep/int-18-070.pdf ).  

Третья стойкая ассоциация к слову многодетный – бедный. Имея под собой некоторые основания, такой стереотип закрепощает развитие многодетной семьи. Проблема ярлыка бедности многогранна, и её мы рассмотрим отдельно в следующем параграфе. 

Говоря о социальной инженерии, коей является создание и поддержание определённой субкультуры, нужно понимать, что эти процессы необратимы. Ошибки и намеренные искажения, заложенные в основании проектов (а уж тем более субкультур) потом практически невозможно исправить. Даже в обыкновенном практическом социальном проектировании борьба с последствиями таких ошибок, заложенных в начале проекта, требует значительных ресурсов, а когда речь идёт о субкультуре, претендующей на дальнейшее доминирование, потери могут быть колоссальными. И, конечно, продвигая соответствующие субкультуры, нужно самому разделять базовые ценности, которые несёт эта субкультура.